Свидетельство о человеке Печать

Один из друзей, совершенно не желая задеть, но имея представление о "кухне" экономических и финансовых вопросов, ставящих Россию в зависимость от Запада, сказал, что в их контексте Донбасс не является определяющим обстоятельством для России. Я с ним согласился, но ответил, что мы не любим монохромный мир, но почему-то риторику порой избираем монохромную. Мы когда воспитываем детей, то даем им не только математику, чтобы уметь считать деньги, и не только логику, чтобы правильно примениться в этом мире. Мы даем еще и этику, эстетику, прививаем нравственность, патриотизм, в конце концов. Конечно, с точки зрения круговорота веществ в природе и денег в мировой экономике Донбасс не определяющ, но чтобы солдаты не бежали с поля боя, а граждане страны продолжали считать предательство зазорным - нужны и Сталинград, и Донбасс, как современный Сталинград. Эта реальность не менее существенна, чем материально-техническая, и поэтому разговор только в этой плоскости.

Я имею от Бога больше, чем я того заслуживаю, и мне на самом деле не очень нравится заниматься морализаторством, потому что у сотен тысяч людей обстоятельства много хуже, чем у меня, и поэтому говорить им всякий раз, что не хлебом единым жив человек, и что нужно больше думать о высоком и нетленном я не могу. Рассуждать о тонких материях, когда людям зачастую просто нечего есть, наверное, несправедливо. Но ради них же самих нужно. Все взаимосвязано, и то, что мы оставим в качестве духовного наследия не менее важно, чем наследие материальное. Я знаю, сколько мои противники старались, чтобы мое слово воспринималось через призму досужей болтовни и наговоров - плевать. Я все равно буду это делать, потому что в начале было слово. Именно так - раздельно: в начале всего.

Я человек действия, но сегодня из-за дефицита есть спрос на слово, и потому я пока говорю больше, чем занимаюсь практикой. У меня хорошая команда, и она позволяет мне тратить наше общее время на такую работу. Наступит время, и нам будет не до рассуждений - захлестнут другие заботы и задачи. Но то, что останется в виде этого бессистемного материала, будет своего рода памятью об этом периоде. Я не считаю себя плохим человеком, но коллективный "я" будет другим. Я знаю, что судьба любого политика быть вне системы нормальных человеческих оценок. Пока я в состоянии отречения от существующей системы - мои противники не отвлекаются от более насущных задач, а друзья оценивают человеческими мерками. Но стоит ситуации измениться - все, что есть в арсенале у моих "оппонентов" будет брошено в дело, и поверьте - большей жизненной задачи у них не будет, потому что меня они опасаются гораздо больше, чем тех, кого с ленцой поклевывают сегодня. Иначе бы они не ринулись в атаку с первых же шагов нашего сосуществования. Я это понимаю, я к этому готов. А то, что я "родил" на этих страницах, будет почти единственное свидетельство обо мне - живом человеке.