О высоком и земном.

Профессия шахтёра всегда считалась особой. Производственные риски делали ее чуть ли не приравненной к фронтовой: даже спуститься в клети на километровую глубину было не каждому под силу - знаю тех, кто увольнялся, не выдержав только этого испытания.

Сейчас на Донбассе появилась новая профессия, в чем-то сродни шахтерской: такая же смертельно опасная. На некоторых кладбищах есть аллеи погибших при крупных авариях шахтёров, а неподалёку аллеи погибших добровольцев, среди которых бывших шахтёров тоже хватает. Как-то много смерти на этой земле - в этом ее особенность.

Если взять неестественную смерть за послевоенное время - не удивлюсь, если здесь она будет в среднем выше, чем по другим регионам России. Может, это на что-то повлияло? Может, ценность быта и различных материальных благ здесь ниже, раз люди оказались более легкими на подъем? Но сейчас что угольщики, что ополченцы - за чертой. Сами придумайте наименование этой черте. Есть ещё грань, и когда они за нею окажутся - тогда будет совсем нездорово.

Конечно, в армии вакансий хватает, и потерявшие работу шахтеры всегда могут их заполнить - какая им, дескать, разница, где рисковать шкурой, тем более что и там, и там - под землёй? Но как-то трудно будет привить им мою логику, что погибать им предстоит за могилы, а не за барыг. Хорошо мне рассуждать, бывающему на передовой, о мотивах живущих на ней: мои высокие материи могут и не достичь ума и сердца тех, кому, чтобы прокормить семьи, уготована только одна дорога - в окопы.

Александр Ходаковский Поделиться в соцсетях:

Если вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить об этом редакции