Азовские походы Петра I как важнейшая веха процесса формирования исторического пространства Юга России

Продолжение. Начало тут

Часть II. ПЕРВЫЙ АЗОВСКИЙ ПОХОД.
НЕУДАЧА.

Короткими зимними днями и долгими вечерами 1694/1695 года в тесном и надежном кругу своих единомышленников («птенцов гнезда Петрова») царь обсуждал план будущей кампании со всеми, как тогда казалось, деталями. К предстоящему походу, к слову, царя побуждали, помимо прочих обстоятельств, и настойчивые требования Австрии и Польши, союзников России по антитурецкому Священному союзу, сложившемуся в 80-е годы XVII ст. Правда, союзнички были «еще те», надежность их исчерпывалась «доброй волей» терпимости к русским внешнеполитическим успехам.

«Ситуация в этом направлении, - указывает российский современный геополитик Николай Стариков, - была благоприятной и с политической точки зрения. Между Россией, Польшей, Австрией и Венецией существовал военный союз, направленный против Турции, что давало надежду на помощь европейских держав. Или, по крайней мере, отсутствие с их стороны активного противодействия, что, как покажет вся дальнейшая история России, уже являлось большим политическим подспорьем» (Стариков Н.В. – С.27). В этой связи вполне уместен вопрос: можно ли считать задуманное Петром предприятие авантюрой? Естественно, в решении юного правителя Российского государства возобладали флюиды авантюризма, «молоко» так называемых «марсовых потех» в подмосковном селе Преображенском, еще не обсохшее «на губах» имело место.

«Петру, не располагавшему флотом, - справедливо замечает Лев Гумилев, - не стоило и мечтать о взятии (но идея-то сама по себе была абсолютно верная, а «смелость», как известно, «города берет». – С.Б.) крепости, гарнизон которой получал достаточное подкрепление. Но молодой царь и его друзья пребывали в уверенности, что осада Азова будет ничуть не сложнее «морских походов» на Переяславском озере (имеется в виду знаменитый Переяславль-Залесский, ныне входящий в так называемое элитное туристическое «Золотое Кольцо» России в нынешней Ярославской области РФ с его ностальгически-музейным «ботиком Петра». – С.Б.) или штурма игрушечной крепости у подмосковной деревни Кожухово (Гумилев Л.Н. – С.363), во время так называемой «Кожуховской кампании» - вторых маневров «потешных полков» (Преображенского и Семеновского).

Кстати, именно «эти полки служили образцом при создании частей полевой армии в конце XVII – начале XVIII в., а некоторые их офицеры уже с чинами армейских генералов занимались обучением армейского контингента военнослужащих. Кроме того, на базе двух гвардейских полков в это время были развернуты военные учебные заведения. Бомбардирская школа – в Преображенском полку и Инженерная школа в Семеновском» (Волкова И. – С.49).

Весьма любопытно то, что Петр, как известно, руководил операциями на театре военных действий через лиц, номинально значившихся командующими, предпочитая оставаться в тени. Во время первого Азовского похода русской армией, осаждавшей крепость, командовали Федор Алексеевич Головин, Лефорт и Гордон. Царь, фактически руководивший этим неудачным походом, подвизался в роли «бомбардира Питера» (Павленко Н.И. – С.36). Интересно и то, что во втором Азовском походе, закончившимся овладением крепостью, Петр тоже находился как бы «в тени», а официальным главнокомандующим был будущий генералиссимус, курский воевода Алексей Семенович Шеин… Шла ли в данном случае речь о врожденной скромности или имели место тактический ход и личный расчет – один только Господь Бог может знать!

Для похода на Азов было собрано 30-тысячное войско, половина которого во главе с Головиным и Лефортом вышла из Москвы 30 апреля 1695 г. – плыли по Москве-реке, затем Оке и потом уже Волге. 8 июня войско достигло Царицына (ныне Волгоград). Отсюда пешим строем шли до казачьего Паншина городка на Дону, здесь же находился и «бомбардир Питер» (т.е. царь Петр I). Отправились вниз по реке и достигли Азова 29 июня. Сюда же подошла и сильно запоздавшая другая половина войска под началом Гордона. Началась осада «Оплота ислама», длившаяся три месяца и фактически окончившаяся ничем – турки беспрепятственно подвозили все необходимое по морю, и противодействовать им русским было нечем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что первый поход 1695 г. закончился неудачей. В любом случае «взять Азов с налета» не удалось, а так хотелось!

Целая сумма факторов – и в первую очередь отсутствие флота – заставили Петра в начале октября отдать приказ об отступлении. Будучи достаточно самокритичным, «царь в одном из своих писем откровенно называет неудавшееся военное предприятие «походом о невзятии Азова» (Буганов В.И. – С.30). В ответ на неудачи молодой Государь умел мобилизоваться сам и мобилизовать других – «чего-чего, а быстроты и решимости Петру было не занимать» (Стариков Н.И. – С.30).

Часть III
ВТОРОЙ АЗОВСКИЙ ПОХОД: ДОЛГОЖДАННАЯ ПОБЕДА
И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Уже зимой 1695/1696 года в подмосковном селе Преображенском и на верфи, построенной в Воронеже началось активное строительство флота. Причем, выбор места отнюдь не был случайным. На берегах Дона и Вороны еще с незапамятных времён строили плоскодонные речные суда-струги. К тому же вокруг будущей столицы русского Черноземья в те годы росли добротные корабельные сосны. Уже зимой Петр сам направился (а всего царь побывал здесь 17 раз (Омельченко Т. – С.13) в Воронеж, деятельно руководя постройкой Донской флотилии, а порой и лично участвуя в этом процессе: всего в Воронеже были спущены на воду 10 кораблей, 2 галеры, 2 небольших парусных лодки (Северный В. – С.1). Правда, советский академик-историк Евгений Тарле приводит в своей фундаментальной монографии несколько иные цифры: 2 корабля, 23 галеры, 4 брандера и 1300 стругов (Тарле Е.В. – С.16).

В любом случае, Пётр вёл на досаждавшую России турецкую крепость весьма мощный флот, построенный героическими усилиями русских людей на вновь организованных верфях на Дону и его притоках. 3 мая 1696 года 75-тысячная армия длинною вереницею судов отправилась вниз по течению Дона. На галере «Принципиум» находился сам Пётр под именем капитана «Петра Алексеева». В устье Темерника (сейчас течёт тонким ручейком в центре Ростова-на-Дону) Пётр организовал ремонтную судоверфь, где приплывшие по Дону из Воронежа корабли дооснащались вооружением и проходили профилактический ремонт после трудного перехода.

В конце мая русская армия возвратилась к своим прошлогодним шанцам (окопам), обновила их и начала бомбардировку Азова. «27 мая русский флот из двух линейных кораблей , четырёх брандеров, 23 галер и других судов, - пишет современный донбасский краевед под псевдонимом Василий Левский, - под командованием царского фаворита Франца Лефорта (того самого «дебошана французского». – С.Б.) вышел в море и блокировал турецкую крепость» (Левский В. Азов как колыбель флота. – С.7). Активную роль играли не только регулярные войска, но и донские и запорожские казаки. К примеру, пока первые возводили земляной вал, превышавший (не тот ли самый, насыпанный вручную с помощью солдатских и казацких шапок, о котором речь шла в самом начале нашего повествования ?!) бы крепостные стены, вторые и третьи нападали на турецкие корабли, не давая их доставлять в крепость необходимые для успешной осады грузы. А досаждали туркам и татарам «капитально» еще и как! Так 14 июня против устья Дона появился турецкий флот из 23-х кораблей с четырехтысячным войском, но, потеряв два из них, ушел в море. Крымский хан Нураддин пять раз нападал на русский осадный лагерь, но все эти атаки были отражены.

Неудивительно, что 19 июня 1696 года, после шести часового штурма, в виду безнадежности своего положения, гарнизон «Оплота ислама» капитулировал на весьма приемлемых условиях (была сохранена жизнь турецких солдат и их семьям, причём выход из крепости допускался с личным оружием!). Тем не менее, русским достались богатые трофеи (например, 136 пушек). После необходимых в таких случаях церемониальных действий (пир, салютационная стрельба и т.д.) Пётр распорядился восстановить разрушенную крепость, а пока отвести флот в удобную гавань до Таганрога.

Часть IV
ИТОГИ. ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Именно в этот момент (по мнению Василия Левского) Россия превратилась в морскую державу – базой флота стал Таганрог, Адмиралтейство было переведено в Тавров (при впадении Воронежа в Дон, ныне Таврово на берегу Воронежского водохранилища), а весной 1699 г. Петр впервые в истории России провел близ Таганрога морские маневры.

В 1709 году Азовский флот усиленно готовился к поддержке армии, наступавшей к Дунаю в ходе Прутского похода уже в следующей, третьей по счету, Русско-турецкой войне 1710-1713 г.г. Но неудача похода 1711 года и Прутский мир, заключенный 12 июля 1911 г., стали причиной запустения и гибели Азовского флота. По договору Азов вернули туркам (конечно, ненадолго), а Таганрог превратили в руины. Корабли, лишившиеся баз, частью пришлось продать туркам, частью уничтожить.

Различные точки зрения высказываются относительно результатов Второго Азовского (да и обоих в целом!) похода. Так, Ирина Волкова ставит его в один ряд с теми «прорывными достижениями» в военном деле, благодаря которым начал биться пульс и положено начало «счета империи» Российской, обращая внимание на «периодичность обращения Петра I к императорскому титулу, совпадающую с циклами успешных боевых действий России (от Азовского похода до заключения Константинопольского мира с османами в 1700 г.; от победы у деревни Лесной в 1708 г. до Полтавы и некоторое время спустя Полтавы; по окончании Северной войны)» (Волкова И. - С.191). То есть, автор масштабного исследования по роли армии в русской истории ставит поход вровень с Полтавской битвой!

«Однако сама необходимость взятия Азова, - считает Лев Гумилев, - была более чем сомнительна. Азовское море сообщается с Черным через Керченский пролив, а Керчь и Тамань (а когда-то была русской Тьмутараканью! – С.Б.) находились в руках у турок и татар. Таким образом, взяв Азов, логично было бы начать («диванные войска» во все времена непобедимы! – С.Б.) отвоевывать выход из Азовского моря в Черное, то есть, подобно Голицыну, пытаться захватить Крым. Но ведь даже завоевав Крым и получив выход в Черное море, Россия не стала бы средиземноморской державой. Для настоящей конкуренции в Средиземном море с венецианцами и англичанами русским необходимо было получить (кстати, так и не полученные до сих пор. – С.Б.) проливы Босфор и Дарданеллы, то есть ни много ни мало – захватить Стамбул. А об этом речи не могло идти в конце XVII века» (Гумилев Л.Н. – С.363).

Достаточно скептичен в оценке Азовских походов и Николай Павленко. «Овладение крепостью в устье Дона не обеспечивало, - убежден он, - Россию морским сообщением со странами Европы. За право свободного плавания русских кораблей по Черному и Средиземному морям предстояла (кто же спорит? – С.Б.) длительная и напряженная борьба с Османской империей, контролировавшей Керченский пролив, а также Босфор и Дарданеллы» (Павленко Н.И. – С.16).

Все это так, но ведь никто лучше самого Петра не понимал сложности общего международного положения (кстати, в свое время Европа со спокойной душой «сдала» Византийскую империю туркам-османам в середине XV-го века!), именно русский царь прекрасно осознавал, что «Азов – это первый шаг», а точнее «шажок» на этом сложнейшем пути. Да и южное направление в политике самих правящих европейских дворов больше напоминало некую извилистую «проселочную дорогу» где-нибудь в русской Богом забытой глубинке, а отнюдь не широкий и ровный «проспект» где-то в Берлине, Вене или Париже.

Тот же Николай Павленко справедливо удовлетворен параллельными политико-дипломатическими инициативами русского царя. «В поисках союзников для совместной борьбы с южным соседом в марте 1697 года на Запад отправилось так называемое Великое посольство, в составе которого находился сам Петр» (Павленко Н.И. – С.16).

Естественно, не удержался, чтобы не вылить свою порцию исторического «яду» и французик-полячишко Казимир Валишевский. Мол, все колоссальные затраты на создание Донской флотилии, в конечном счете, были пустой тратой времени и сил. «Что касается донской флотилии, засевшей в Воронеже, благодаря мелководью Дона, ею нельзя было воспользоваться в 1711 г. (имеется в виду уже упомянутый Прутский поход русской армии во время третьей Русско-турецкой войны 1710-1713 годов. – С.Б.) при возобновлении враждебных действий с Турцией» (Валишевский К. – С.326).

Между прочим, в августе 1699 года русский 46-пушечный военный корабль «Крепость» (аналогия с Азовской крепостью?!) переплыл Черное море и вошел на рейд Стамбула (Константинополя), что вызвало сильнейшее волнение среди турок – Стамбул попытался применить все возможные средства (дипломатические уловки, просьбы, угрозы и т.д.), чтобы преградить дорогу этому нежелательному «визитеру». Эта история самым непосредственным способом связана с Азовскими «делами» и весьма показательна.

Находясь в Воронеже, Петр 2 апреля 1699 г. подписал указ о назначении Емельяна Украинцева чрезвычайным послом в Стамбул для переговоров о «вечном мире» (вечно у нас эти так называемые «вечные миры» - то с Польшей в 1686 году, то теперь с Турцией!) с Османской империей. Один из «великих послов», который как раз и вел упорные переговоры о мире с Турцией, Прокопий Возницын, убедил царя послать своего представителя не сухопутным, как обычно, путем, а водным, на военном корабле, чтобы показать противнику наши военно-морские «мускулы» на Черном море.

В конце концов, Вторая русско-турецкая война 1686-1700 годов завершилась подписанием мира (точнее – перемирия) 3 июля 1700 г. подписанного сроком на 30 лет, согласно которому Азов и вновь построенные Петром городки – Таганрог, Павловск, Миюс – остались за Россией, но от притязаний на Керчь России пришлось отказаться (Победоносцев Ю. – С.26).

В этой связи, хотелось бы указать на обстоятельство, весьма примечательное для Петра и характеризующее его как рачительного «хозяина земли Русской». Начиная с Азовских походов, молодой Государь стремился всячески обустраивать ту или иную местность в, как бы мы сейчас сказали, инфраструктурном плане. Так, после приезда в Воронеж Петр приказал заложить неподалеку от набережной большой пивоваренный завод (благо, немецкие и голландские специалисты-пивовары всегда были «под рукой»). И к алкоголизму это никакого отношения не имеет: известно, что Петр I страдал от несварения желудка, а в пенном напитке тех времен (ни в какое сравнение с нынешней продукцией Липецкого производства даже ставить нельзя!) содержались ферменты, полезные для пищеварения царя. Естественно, что пиво входило в обязательный дневной рацион солдат и рабочих (Омельченко Т. – С.13). Любопытный факт приводится в упомянутой выше монографии Ирины Волковой. «Суточная норма солдатского порциона (а теперь сравните с нынешними «демократическими временами». – С.Б.), - состояла из двух фунтов (820 г) хлеба, фунта (410 г) мяса, двух чарок (0,24 л) вина, гарнца (3,3 л) пива» (Волкова И. – С.58).

Градостроительная деятельность Петра на Юге России также заслуживает отдельного упоминания. Одним из самых замечательных его детищ стал г. Таганрог (первоначально назывался Троицк на Таган – Роге), где в кратчайшие сроки были построены крепость, великолепная гавань и подготовлены основы планировки большого города, который Петр какое-то время рассматривал в качестве будущей столицы (!) России (Беленький Г. – С.7). Кстати, именно Таганрогу было суждено стать первым городом в России, построенном по предварительному плану (проекту). Его составил австрийский инженер-строитель Эрнест Боргсдорф. Центром города была расположенная на мысе площадь с общественными зданиями и Троицкой церковью, от которой лучами расходились улицы (Шубин А.В. – С.61).

Важнейшим (для нас, родившихся и живущих «на Донбассе») социально-экономическим итогом Азовской «вылазки» Петра Великого стало знакомство любознательного и деятельного царя с ископаемыми природными ресурсами нашего края. Тот же Лев Гумилев так и не смог понять всей перспективной значимости «первого свидания» молодого государя-реформатора с донецким каменным углем. «Россия же присоединила к себе Дикое поле от Дона до Запорожья… Европейцы прекрасно (не у всех иноземцев были гениальное чутье и деловая хватка, присущие в середине века XIX Джону Хьюзу. – С.Б.) представляли всю условность этого приобретения и без колебаний согласились считать Дикое поле (т.е. будущий Донбасс! – С.Б.) русским (Гумилев Л.Н. – С.364). Цены не было этому дикому полю, правда через полтора века, но ведь именно так и закладывается незыблемый территориальный фундамент под будущие гигантские проекты развития! Более подробное изложение истории и исторического значения так называемого «Дикого поля» содержится в статьях донецкого историка-археолога Эдуарда Кравченко (Кравченко Э.Е. – С.3-11) и маститого академика Валентина Мамутова (Мамутов, Валентин. – С.68-85).

Как известно, именно в ходе первого Азовского похода Петра I ознакомили местные обитатели «Приазовских прерий» с так называемым «горюч-камнем» (т.е. каменным углем). Неудивительно, что уже в 1700 г. был создан приказ рудокопных дел, а с 1719 г. дело поиска полезных ископаемых было передано в берг-коллегию (т.е. горную коллегию) во главе с одним из ближайших соратников Петра, Яковом Вилимовичем Брюсом.

В 1721 г. в верховьях Лугани были найдены промышленные запасы «горюч-камня», и в этом же году по инициативе Петра I на Дон и Северский Донец с целью поиска «земляного угля» и других руд была направлена экспедиция во главе с Григорием Капустиным… Все это были звенья одной логической исторической цепи – открытие Донецкого края как экономического «сердца России», а вы (кто такое себе позволяет) говорите «никчемное» Дикое поле!

Таким образом, именно Азовские походы стали первым, начальным звеном этой цепи. Тем самым, по нашему глубокому убеждению, свершилось событие в высшей степени знаменательное – назовем его «историческим приоткрытием Донбасса», возможно одна из самых выдающихся геополитических и геоэкономических «увертюр» в судьбе человечества!




ЛИТЕРАТУРА
1. Беленький, Геннадий. Ростов-на-Дону. Город у Тихого Дона. Краеведческие очерки //Г.Беленький. – Ростов н/Д: Сигма, 2005. – 288 с.

2. Буганов В.И. Петр Великий и его время. – М.: Наука, 1989. – 192 с.

3. Валишевский, Казимир. Петр Великий. Дело. – М.: СП «ИКПА» (Репринтное издание 1911 года), 1990. – 412 с.

4. Волкова, Ирина. Русская армия в русской истории. М.: Яуза, Эксмо, 2005. – 640 с.

5. Гумилев Л.Н. От Руси к России /Лев Гумилев. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2007. – 392 с.

6. Кравченко Э.Е. Еще раз о «Диком поле» //Сборник материалов Первой научной конференции историков ДНР «История Донбасса: анализ и перспективы». – Донецк, 2015. – С.3-11.

7. Левский, Василий. Азов как колыбель флота //Салон Дона и Баса (Донецк). – 2004. - №71(1044), 17 сентября.

8. Мамутов, Валентин. Дикое поле – не терра инкогнита. Взгляд на историю нашего края с юга //Проблемы региональной идентичности Донбасса. Сб. аналитических статей. /Авторы-составители: Алексей Иванов, Алексей Мартынов. – Донецк, 2011. – С.68-85.

9. Новый энциклопедический словарь. – М.: Большая Российская энциклопедия: РИПОЛ классик, 2006. – 1456 с.

10. Омельченко, Татьяна. По стопам Петра //Берег (Воронеж). – 2016. - №54(2033), 2 августа.

11. Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. – 3-е изд. – М.: Мысль, 1989. – 346 с.

12. Победоносцев Ю. Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830 – 1918 гг.). – М.: АСТ: Астрель, 2010. – 415 с.

13. Северный, Валерий. Ходили мы походами… //Коммуна (Воронеж). – 2016. - №61(26601), 2 августа.

14. Стариков Н.В. Геополитика: Как это делается. – СПб.: Питер, 2014. – 368 с.

15. Тарле Е.В. Русский флот и внешняя политика Петра I. СПб.: Фирма «Браск», 1994. – 320 с.

16. Шубин А.В. История Новороссии. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2015. – 480 с.

Поделиться в соцсетях:

Если вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить об этом редакции