Что такое «Минск» и как его выполнять?

Иного пути кроме «минска» нет. Стороны, может, и хотели бы разойтись и забыть друг о друге, но геополитика распоряжается иначе – ни Украину в ЕС не берут, ни Донбасс в РФ не приглашают. А раз придется выполнять соглашения, неплохо было бы понять, что скрывается за перманентными призывами мирового сообщества реализовать «минские соглашения».

То, что иного выбора у республик Донбасса, увы, нет, вчера, 31 мая, в очередной раз подтвердил глава МИД РФ Сергей Лавров. Как бы ни хотелось жителям ЛДНР «пройти по крымскому сценарию», признание результатов референдумов и независимости, по словам дипломата «контрпродуктивно». «Это как минимум даст повод тому же Западу отойти от нынешней, даже очень такой нежной позиции давления на Киев. На публику они стараются этого не говорить, но в переговорах с Киевом жестко требуют выполнения договоренностей», — сказал Лавров, подчеркнув, что соглашения очень важны для Москвы, и их нельзя подвергать сомнению.

Если Москва, по словам Лаврова, сомнению подписанное не подвергает, то сами договаривающиеся стороны за полтора года переговоров не смогли выработать общую позицию. Даже для собственных сторонников оценка дипломатами и политиками «минска» колеблется от «зрады» до «перемоги» в Киеве, и от «слива» до «хитрого плана» в Донецке.

Официальные спикеры иногда приоткрывают завесу переговорной тайны, делясь мнениями о выборных модальностях и вопросах безопасности. Между тем, сам документ предполагает дискуссию на три порядка шире, если всерьез вести речь о переходе к мирному сосуществованию в рамках единой правовой системы воюющих сегодня Украины и Донбасса. Давайте попробуем разобраться, чего не хватает, чтобы «Минск» сделать былью, раз уж иного пути нам пока не предлагают.

Совместимость войны и мира
Пункты 1 и 2 дополняют друг друга, и рассматривать их проще вместе.
«1. Незамедлительное и всеобъемлющее прекращение огня в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины и его строгое выполнение, начиная с 00 ч. 00 мин. (киевское время) 15 февраля 2015 года.
2. Отвод всех тяжелых вооружений обеими сторонами на равные расстояния в целях создания зоны безопасности шириной минимум 50 км друг от друга для артиллерийских систем калибром 100 мм и более, зоны безопасности шириной 70 км для РСЗО и шириной 140 км для РСЗО "Торнадо-С", "Ураган", "Смерч" и тактических ракетных систем "Точка" ("Точка У"):
— для украинских войск: от фактической линии соприкосновения;
— для вооруженных формирований отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины: от линии соприкосновения согласно Минскому меморандуму от 19 сентября 2014 г.
Отвод вышеперечисленных тяжелых вооружений должен начаться не позднее второго дня после прекращения огня и завершиться в течение 14 дней».

Как видим спустя год и три месяца после того, как под документом просохли чернила, выполнение застопорилось с первых же пунктов. Всеобъемлющее прекращение огня не наступило ни в ту полночь, ни во множество последующих. Из плюсов можно отметить явное снижение активности боевых действий и почти полное исключение из арсенала «прилетающего» реактивных систем залпового огня, ставших в 2014-2015 основными причинами разрушений инфраструктуры и жертв среди мирного населения.

Из недостатков – две армии, зафиксированные на передовой без движения вперед или назад, увы, могут убивать друг друга очень долго, не испытывая особых проблем с личным составом и боекомплектом. Как бы цинично это не звучало, и людские и материально-технические ресурсы в таком режиме расходуются значительно меньше.

Прекратиться такие боевые действия могут только при наличии политической воли, которой явно нет, судя по ползучему наступлению ВСУ на нейтральную зону, произошедшему под Авдеевкой, Докучаевском и в других местах вдоль линии соприкосновения.

Пункт три предписывает сотрудникам ОБСЕ «обеспечить эффективный мониторинг и верификацию режима прекращения огня и отвода тяжелого вооружения». С помощью общедоступных он-лайн карт можно легко подсчитать, что если Украина захочет выполнить свою часть сделки о свободной от артиллерии зоне в 50 км, то искать нечто, иногда тяжело бахающее по ночам в донецких пригорадах, сотрудникам ОБСЕ придется минимум под Селидово (25 км если считать от аэропорта – прим. ред.). Но, объективность и наблюдательность – главные достоинства мониторинговой мисси, видимо, благодаря которым гаранты «Минска» нынче всерьез начали обсуждать вооружение последователей «Гамильтона, Гомера и Паниковского».
Как видим, «военные» пункты «Минска» сами по себе ни к какому миру не ведут. По сути, реализовать их можно только в комплексе с остальными направлениями.

Выборы как панацея?
Как мы и сообщали ранее, заинтересованным сторонам геополитического противостояния предстоящая избирательная кампания в Донбассе в последнее время представляется как катарсис мирного урегулирования. Сам же «Минск» гласит следующее:

«4. В первый день после отвода начать диалог о модальностях проведения местных выборов в соответствии с украинским законодательством и Законом Украины "О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей", а также о будущем режиме этих районов на основании указанного закона.
Незамедлительно, не позднее 30 дней с даты подписания данного документа, принять постановление Верховной рады Украины с указанием территории, на которую распространяется особый режим в соответствии с Законом Украины "О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей" на основе линии, установленной в Минском меморандуме от 19 сентября 2014 г».

Модальности обсуждаются регулярно, территориальный вопрос Киев более-менее решил, а вот законодательное обеспечение самой кампании забуксовало. Существуют два проекта: киевско-немецкий и росийско-республиканский. Первый никто пока не видел, второй был направлен РФ партнерам по «нормандской четверке». Какой из них внесет в Раду Порошенко и как на них отреагируют депутаты – не понятно. Из открытых источников информации пока очевидно, что камнем преткновения в вопросе правил игры остаются:
- по какой системе будут выбирать депутатов - мажоритарной или партийной;
- появится ли возможность выдвижения кандидатами украинских политиков или граждан, выехавших на украинскую территорию более года назад;
- будет ли обеспечен доступ украинских СМИ к освещению кампании;
- как будет проходить голосование переселенцев из Донбасса и другие нюансы.

Если рассуждать о предстоящей кампании как о некоем эксперименте в области избирательного права, компромисс, скорее всего, можно было бы найти достаточно быстро. Но обе стороны находятся в не самых простых политических условиях, когда каждый шаг назад от заявленных ранее позиций будет восприниматься как сдача интересов потенциальных избирателей.

Для республик излишние компромиссы неприемлемы с точки зрения крови, пролитой за освобождение этой территории, и освобождения именно от Украины возглавляемой ее не всегда вменяемыми политиками. Для Киева процесс невозможен из-за разгорающейся внутри страны конкуренции за власть и ресурсы. Плюс, желание штатовских кураторов Киева «заморозить» конфликт. Все эти факторы делают отдельные переговоры о выборном законодательстве малоэффективными – какой смысл прописывать правила, если команды не выйдут на поле? Впрочем, если выборы все-таки состоятся, их можно будет смело вносить в Книгу рекордов Гиннесса, как единственные местные выборы, в организации которых фактически принимали участие минимум действующих пять президентов и бессчетное количество глав дипломатических ведомств.

Если же заглянуть, по совету киевского мэра, в завтрашний день, то появляется вопрос – что дальше? Отслеживая месседжи об этих выборах высокопоставленных чиновников США, ЕС и РФ, появляется ощущение, что как только в Харцызске и Лутугино появятся избранные мэры, страны G20 пригласят их на свой саммит, где и заключат мир между Украиной и Донбассом. На самом деле появление городских и поселковых глав проблему не решает.

С 2014 года киевская власть, пусть и сомнительно избранная, но легализованная международным признанием, отказывается говорить с властью донецкой, избранной всенародно, но, при этом непризнанной. Если следовать букве «Минска», которая вопреки желаниям, возвращает нас формально в правое поле Украины, то понадобятся как минимум некие дополнительные решения о судьбе Народного и областного советов, должностях главы и губернатора и прочих органах власти в Донбассе. И без прямого диалога на уровне первых лиц ничего не изменится. Ну не ханжонковский же сельсовет будет ратифицировать от имени республики последующие документы о мирном сожительстве?! Но так далеко «Минск» не заглядывает.

Свободу всем! Или не всем?
«5. Обеспечить помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины.
6. Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа «всех на всех». Этот процесс должен быть завершен самое позднее на пятый день после отвода».

Терминологическая казуистика пятого пункта все еще ждет научной оценки. Но помимо научных дискуссий, вопрос носит и сугубо практический характер. По требованиям «Минска» Украина должна «примириться», насколько можно судить, со всеми жителями Донбасса, в том числе и с ополченцами и военнослужащими, воевавшими против ВСУ. Учитывая рейтинги нынешней киевской власти, принять такое решение у них не хватит ни политической воли, ни запаса доверия. Но и это еще не все. Кроме тех, кто взял в руки оружие, есть еще широкая категория, в том числе и жителей центральной и южной Украины, оказавшихся в тюрьмах и СИЗО за убеждения. Достаточно вспомнить Руслана Коцабу и Елену Глищинскую. По логике гражданского примирения, все обвинения с них должны быть сняты, а приговоры аннулированы. И если в «Минске» об этом речь не идет, то, что заставит Киев освободить этих людей и можно ли говорить о примирении без этого?

Собственно, в определении кого на кого надо или не надо менять, кроется, как минимум, одна из причин, по которой обмен всех на всех так и не состоялся. Не желая выпускать из своих рук политических и военных оппонентов, украинская сторона нередко предлагает на обмен мирных жителей подконтрольной части Донбасса. Освобождение заложников, дело, конечно, благое, но к решению проблемы отношения опять-таки не имеет.

У медали «амнистии» есть и республиканская сторона. К примеру, 19 мая Верховный суд ДНР приговорил боевика «Азова» Евгения Чуднецова к 30 годам лишения свободы. Означает ли требование «всепрощения», которое хоть и не прописано, но предполагается «Минском», что республика сможет претендовать на наказание только тех силовиков Украины, в отношении которых удастся доказать причастность к пыткам и военным преступлениям? А остальные «освободители», которые «в рамках воинского долга» участвовали в силовой кампании против мирных городов, или по собственному почину ехали с оружием «украинизировать Донбасс» должны быть прощены? Есть глубокие сомнения, что жители ДНР на это когда-нибудь согласятся.

На коммунальной кухне кастрюли с замками
Как хорошо заметили жители республики в 2015 году, как только снижается частота обстрелов, на первый план начинают выходить прозаические вопросы: продукты, зарплаты, работа торговли и прочая социально-экономическая активность, необходимая для выживания не меньше, чем бомбоубежище во время обстрела. Об этом авторы «Минска» не забыли:

«8. Определение модальностей полного восстановления социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплата пенсий и иные выплаты (поступления и доходы, своевременная оплата всех коммунальных счетов, возобновление налогообложения в рамках правового поля Украины). В этих целях Украина восстановит управление сегментом своей банковской системы в районах, затронутых конфликтом, и, возможно, будет создан международный механизм для облегчения таких переводов».

Дьявол, как известно, кроется в деталях. Это касается и условий возвращения украинских банков , и не учтенных в тексте «минска» экономической блокады в отношении региона, и варварской системы блок-постов.

С восстановлением пенсионных выплат все предельно ясно – незаконность их отмены признал даже украинский суд, а на днях и Европа Киеву пеняла, что, мол, нехорошо это стариков голодом морить. Оставим европейский гуманизм на совести ЕС, который рассмотрел это варварство только спустя два года. Перейдем к части в скобках. За два года Донецк и Луганск разработали и внедрили собственное налоговое законодательство, а Киев в этот же период изрядно трансформировал свое. Двигались стороны в диаметрально противоположные стороны – ТС и ЕС, и, если уж и возобновлять полноценное сотрудничество, то необходима выработка каких-то усредненных норм. Или, как вариант, закрепление в Украине за Донбассом права на собственное налоговое законодательство.

Аналогичная проблема с теми же коммунальными тарифами. Поднять их в Донецке и Луганске до киевского уровня – гарантированно вызвать социальный взрыв с непредсказуемыми последствиями. Война-то вот она, оружия в регионе более чем достаточно. Оставить для нас такие как есть? А кто это Киеву позволит? Думаете, Харьков или Львов не хотят тарифы двухлетней давности или хотя бы права устанавливать их на уровне области? Кстати, учитывая национальные особенности украинцев, социальный бунт на той стороне легко вызовет даже не продолжение повышения тарифов Киевом, а сохранение их на низком уровне в Донецке. Как мы помним, соседская корова некоторых граждан всегда волнует больше, чем собственная.

Вопрос правового поля вообще интересен сам по себе. Отраслевые специалисты, безусловно, видят в профильных законодательных актах массу различий с довоенными требованиями, но в целом мы, наверное, не ошибемся, если скажем, что вернуть республики в правовое поле Украины сложно, но можно. Но только в правовое поле 2013 года. Как вы себе представляете распространение на Донецк закона о декоммунизации к примеру? Или о государственном трауре по Петлюре .

Возможна ли новая Украина?
Фактически, именно ее создание и предписывает «Минск».

«11. Проведение конституционной реформы на Украине со вступлением в силу к концу 2015 года новой конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей до конца 2015 года».

Также речь идет о праве на языковое самоопределение, участии органов местного самоуправления в назначении глав органов прокуратуры и судов, возможностях для центральных органов исполнительной власти заключать с соответствующими органами местного самоуправления соглашения относительно экономического, социального и культурного развития, создании отрядов народной милиции по решению местных советов с целью поддержания общественного порядка в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Кроме того, государство должно оказывать поддержку социально-экономическому развитию отдельных районов Донецкой и Луганской областей и содействовать их трансграничному сотрудничеству с регионами Российской Федерации.

Естественно, все правки в конституцию и другие законодательные акты должны быть согласованы с ЛДНР. Но абсолютно логично, что подобного расширения своих полномочий имеют полное право требовать и другие регионы. В конце концов, раз «Минск», подписанный всеми, говорит об общей стране, то и конституция должна устраивать всех, даже если у кого-то и не хватило сил и смелости защищать свои права с оружием в руках.

Собственно, именно это не так давно озвучил и Александр Захарченко. «Надо провести настоящую конституционную реформу и преобразовать унитарную Украину в конфедерацию, то есть свободные земли бывшей Украины должны заново учредить свою страну, в которой будут соблюдаться национально-культурные, исторические и экономические особенности всех желающих войти в состав конфедерации земель. И вот после этого будут созданы условия для того, чтобы наша Донецкая Народная Республика начала переговоры с Украиной о принципах общежития», - сказал Глава Республики в ходе прямой линии с Херсонской областью.

Предпосылок для такого развития событий, которое, на самом деле является чуть ли не самым реалистичным сценарием сохранения Украины как единого государства, пока не наблюдается. А значит «Минск-2» - не последний. Первый подписывали по итогам Иловайского котла, второй – в ходе Дебальцевского. Пока можно только гадать, куда Киев загонит умирать своих солдат прежде, чем осознает необходимость выполнения предложенной мирной дорожной карты.

Мы же предлагаем читателям вместе обдумать, какими смыслами эта «карта» должна быть наполнена и куда вести. Присылайте свои доводы на наш сайт, и мы обязательно опубликуем наиболее интересные и аргументированные мнения.

Если вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить об этом редакции