Каждый выбирает для себя…

У одного из моих любимых авторов – архимандрита Софрония (Сахарова), есть строки, которые хорошо объясняют, за что именно человек получает воздаяние от Бога: «Попуская нам тяжкую брань с врагом (бесами) и нами самими в нашем бесконечном падении – Он жаждет видеть нас победителями. И если мы не отступим от Него даже в самом полном нашем уничижении от врагов – Он неминуемо приходит. Победитель Он – не мы, но победа будет приписана нам, потому что мы – страдали».

Любая борьба – страдание, но не всякое страдание приводит к внутренней победе, а значит и не всякая борьба - впрок. Борьба за власть, борьба за материальные приобретения, борьба за удовлетворение своих амбиций – тоже приводит к своего рода страданиям, но излишне объяснять, как эти страдания далеко отстоят от тех, которые в тебе, когда отдаешь жизнь «за други своя», или противостоишь своей больной и поврежденной человеческой природе, или когда горе потерь застит разум и рвет на части сердце. Накапливая «жирок на талии», как пишет Олег Измайлов, мы медленно погружались в мир страстей и бутафорских «безопасных» страданий, постепенно сдавая пядь за пядью реальность из жизни и смерти неумолимому продвижению ложных богов. «Жили книжные дети, не знавшие битв, изнывая от мелких своих катастроф». Что бы Володя Высоцкий сказал о нашем, теперь уже довоенном, поколении?

Ненавижу современный футбол. Как там Базаров в «Отцах и детях» выразился: искусство наживать деньги, или нет более геморроя? Хлеба и зрелищ – вот наш девиз, пронесенный сквозь века и реинкарнированный в современности с особым изяществом. Но пришла война, а с ней в жизнь ворвалась и другая реальность. Мало было человеческих страданий и до нее? Да нет: люди умирали, болели раком, получали увечья, становясь инвалидами, алкали, вожделели, предавали, терпели финансовый крах, совершали преступления и отбывали наказания. Пришло иное страдание, если хотите – народное. Старые измерения никуда не делись: кому война, а кому мать родна. Все так же рвутся к власти ради власти, все так же преступают законы морали, все так же стремятся к наживе. Правда, добавилась одна разновидность – стали наживаться на крови. Но эти новые измерение и реальность, вошедшие в жизнь с войной, стали своего рода зачетной сессией, в конце которой предстоят экзамены. Экзамены – штука для студента неприятная, но, только сдав их, можно получить диплом. Можно сколько угодно не спать ночами, повышая уровень своей образованности, но пока формальность не будет пройдена – писать в графе «образование» слово «высшее» морального права не будет.

Это народное страдание, эта драма, разыгравшаяся с нами и на наших глазах - далеко не формальность, это - камертон, по которому мы сверяем наше внутреннее звучание, мотивы наших поступков. Это не просто экзамен, это - испытание, дающее нам шанс сделать все наше обыденное, житейское, это трение «мечты и суеты», как у Дольского, чем-то более возвышенным и осмысленным. А может, это просто шанс рассмотреть то, от чего мы сознательно бежим в обычной своей жизни, в мельчайших подробностях, чтобы до самой печенки дошло. Процесс нашего превращения в «паюсную икру» прервался на антракт – мы вовлеклись в стихию макромасштаба, и сейчас каждый выбирает для себя: «женщину, религию, дорогу; дьяволу служить, или пророку». И дальше: «Выбираю тоже, как умею, ни к кому претензий не имею: каждый выбирает для себя». От выбора каждого из нас будет зависеть, как это испытание нами будет пройдено.

Эйфория первых месяцев Протеста подняла в воздух много взвеси, предметы и люди утратили четкие очертания. Сейчас пыль оседает, и становится видно – кто есть кто. Иных уж нет, а те далече, а те, что рядом, зачастую заставляют желваки на скулах ходить от злости под аккомпанемент мысли: и как раньше не разглядели? Но и это - тоже испытание, и тоже, в какой-то мере….страдание. От разочарования и разуверивания, наверное. Но на фоне детей сирот, матерей, жен, потерявших самое дорогое – и это переосмысливается. На все можно посмотреть разными глазами. Например, тот же Игорь Стрелков. Более драматичной судьбы в этой войне трудно и сыскать. Мы обмениваемся иногда в одной из реальностей и с ним, и с его сторонниками не вполне лестными отзывами, - и это естественно для политической борьбы, но если посмотреть иначе на его короткий путь на Донбассе, то остается странное ощущение: зашел отчасти по личным мотивам, отчасти по заданию «партии»; быстро вкусил переменчивой славы, попал в безвыходное положение: поставленную задачу решил, но последствия, то ли обещанные, то ли ожидаемые, не наступили; начал предпринимать попытки воздействовать медийно на Россию, пытаясь подтолкнуть ее к принятию решения ввести войска; в этом вопросе решил идти до конца, вплоть до выхода с территории, потому что считал, что на кону ставки настолько высокие, что временно сдать Донбасс, чтобы потом вернуть его вместе со всей Украиной, вполне допустимо. Вопрос только в одном – во что он верил тогда, и во что верит сейчас. Я не верил, что Россия войдет, а потому его решение никогда бы не стало моим, но тогда это проверить эмпирически было невозможно, а сейчас своя ситуация.

Большая политика, частью которой мы стали, не дает многим из нас правильно раствориться в этом народном страдании, чтобы и самим - и очиститься, и пройти испытание. Стрелкова тянут в российские процессы, пытаются эксплуатировать его «капитал», и поэтому всех, что хоть в какой-то мере чернит его образ, пытаются сбить встречной волной. К сожалению, это стало не лучшим пересечением нашей и российской дорог. Это тот случай, когда народ страдает по-своему, а мы «страдаем» по-своему. Я давно уже привык не обращать внимания на такие «встречные волны»: перекрестился, и пошел. Давно уже перестали задаваться вопросы: почему все так «неправильно» - мы же хотим только как лучше, мы же за Россию, за народ, за справедливость? Идеалисты обросли солидной коркой, спасающей их от повышенной чувствительности, постепенно осознав, что если лезешь в политику со своими правилами – готовься ко всему. Впрочем, отсутствие выбора утешает, и утешенные – идем воевать дальше.

С кем и чем? Да ни с кем и ни с чем конкретным, а просто за то, чтобы это народное страдание, хоть оно и является измерением больше духовно-личностным, все же привело к чему-то, глядя на что позже скажут: а все же не зря пострадали. Непереносима мысль, что все может вернуться на круги своя. Подлость, гадость, лицемерие под любым видом пытаются пролезть везде, но в этом и суть – ведь иначе в чем же будет заключаться борьба? Кто предпочитает применять в оценке происходящего метафизические подходы, понимает, что оно, происходящее - это не что иное, как обостренное состояние вековой борьбы добра со злом, где каждая сторона норовит присвоить титул приверженцев добра себе, забывая, что внешние проявления лишь суть отражение процессов внутренних. Не знаешь что делать – пойди помой посуду, – говорил мой знакомый. Потерялся, чему служить – посмотри вокруг, и это попущенное свыше страдание людей вокруг тебя вернет тебе почву под ногами. Если ты этого, конечно, хочешь. И все эти мои специфические рассуждения посвящены исключительно тому, что моя личная позиция, и позиция моих близких соратников строятся на этой почве. Это – наша мотивация, это – наша подпитка. Нам не нужна власть ради власти, и все, что мы сейчас делаем, посвящено по-своему понимаемому чувству долга. Кто-то его исполнил, отдав свою жизнь в окопах. Мы выжили для чего-то, а значит, нам еще предстоит сказать свое слово. Поэтому каждый, кто пытается оценивать нас в рамках привычной политической системы координат, должен пересмотреть подход и сделать для себя вывод, что мы пойдем до конца. Понятно, что мы не в церкви венчаны, понятно, что может и не с нашим «рылом да в калашный ряд» – но это не вполне наш выбор, мы просто тоже сдаем экзамен.


aleksandr-skif Поделиться в соцсетях:

Если вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить об этом редакции