Константин Кузьмин: Донбасс может лишиться своего углепрома – его добьют Украина и «копанки»

Без смены вектора развития угольной отрасли республики, Донбасс может лишиться традиционного эпитета «шахтерский». Мнением о сложившейся ситуации в этой важнейшей для региона отрасли с корреспондентами сайта «Патриотические силы Донбасса» поделился профессиональный горняк, один из первых руководителей Минугля ДНР, депутат Народного Совета Константин Кузьмин.

Как ни крути, а с шахтерским трудом наш край связан неразрывно, хоть в лирике о терриконах, хоть в экономике военного периода. Углепром остается в Донбассе кормильцем тысяч семей, донором бюджета и одной из базовых отраслей республики. За два года существования нового государства, новшеств в отрасли не много, но одно точно есть – «черные копатели», которые раньше были вне закона, теперь имеют все шансы стать респектабельными бизнесменами.

Рай для рвачей
- Когда говорят, что у нас узаконены «копанки»– это не совсем верно, - с первого же вопроса поправляет экс-министр, а сегодня командир военной части Константин Кузьмин, позывной «Шахтер». – Закон о деятельности так называемых артелей пока только разрабатывается, но в том виде что есть, признаюсь, я за него голосовать не буду.

- Если не секрет, что же в нем не так? Может действительно стоит узаконить эту деятельность, раз победить ее невозможно?

- Именно этими соображениями и оперируют сторонники «копанок». Мол, надо их легализовать – они дают дешевый уголь и рост налоговых отчислений. Да, уголь с «копанок» дешевле, чем из нормальных шахт. Они разрабатывают пласты, залегающие близко к поверхности, используют минимум оборудования и персонала. Кстати, сейчас на такие «шахты» пошли люди с нормальных предприятий – здесь платят за работу ежедневно, и это позволяет рабочим кормить семьи. Но на этом «плюсы» заканчиваются.

Все их преимущества – именно в незаконности: неоформленным работникам можно платить по минимуму, никаких установленных тарифов и расценок нет; технологии вскрытия пласта и выемки угля соблюдаются, в лучшем случае, «на глазок» – затраты на лебедку и лопаты. При этом, если раньше купить шахтный лес было не проблемой, то сейчас его в республике недостаточно, и уже известны факты, когда эти деятели вырубают на крепь деревья из близлежащих посадок. Ответственности за жизнь и здоровье людей тоже никто не несет, поэтому на охрану труда расходы «оптимизированы». Об экологической угрозе просто промолчу – места выбираются только из расчета близости и мощности пласта, при этом о том, что таким образом губят сельскохозяйственные земли, никто не думает. Плюс – влияние горных работ на подземные воды и, как следствие, на близлежащие водоемы или колодцы, из которых попросту уходит вода. Вот это все слагаемые «дешевого» угля из «копанок» - урвал и ни за что не отвечаешь. Заставьте этих бизнесменов выполнять общие нормы по соцзащите, технике безопасности и прочем, и уголь будет не намного дешевле, чем на шахте. Впрочем, они на это и не пойдут – психология рвачей не позволит.

- И, тем не менее, в республике они работают.

- Увы, да. Хотя отдельного закона о них пока нет, Министерство доходов и сборов регистрирует подобный бизнес, а Минугля выдает соответствующую разрешительную документацию. Да, это в какой-то мере помогает наполнять бюджет, но негатив перевешивает. Более того, по моим данным, сейчас выдавая лицензию на «копанку», на место даже не выезжают технические специалисты министерства. То есть денег заплати, и твори, что и где хочешь. И ради такого сомнительного наполнения бюджета предлагают даже смягчить для этих предприятий требования законодательства в охране труда и промбезопасности. Как их можно смягчать – это что, легализация смерти на производстве?

- Есть еще один аспект. До войны был профицит угля на рынке, и тогда неоднократно говорилось, что уголь «нелегалов» вытесняет продукцию шахт.

- Это актуально и сейчас. Ориентируясь на, так называемые, «малые шахты», мы рискуем угробить большие. За счет «малых» сегодня выживают тысячи людей, но большие предприятия содержат десятки тысяч, причем как самих работников, так и в смежных отраслях и в сфере обслуживания. Да, тактически отказаться от «копанок» сейчас мы не можем себе позволить – любая копейка, любая неголодная семья уже идут в плюс. Но стратегически мы обязаны делать упор на развитие угледобывающих объединений государственной формы собственности. Именно они – залог экономической независимости Донбасса.

Защитить от украинского энерговлияния может только госсектор
Информации о деятельности некогда мощнейшего государственного угольного комплекса Донбасса сегодня в информпространстве не густо. Но и та, что есть, вводит вдумчивого читателя в когнитивный диссонанс: праздничное открытие новых очистных забоев и торжественная констатация «преодоления очередных рубежей» сопровождается нарастающим гулом социального протеста горняцкой среды. Некогда самые высокооплачиваемые труженики Донбасса сегодня живут за счет жен и близких, так как зарплата на большинстве шахт выплачивается частями и размер ее невелик.

- По моим данным, задолженность по заработной плате на госшахтах ДНР ежемесячно увеличивается на 30-35% фонда оплаты труда. Обстановка в коллективах взрывоопасная. Люди уже банально не знают, как выживать – недавно на поселке одной из донецких шахт водоканал ненавязчиво предупреждал, что будет отключать неплательщиков, то есть всех. А чем гасить эти долги, если некоторые выплаты – просто анекдот – 50-100 рублей? - рассказывает Константин Кузьмин.

Кроме как на зарплату не хватает шахтам средств на оборудование, материалы и средства индивидуальной и коллективной защиты. Статистика травматизма достаточно оптимистична – фиксируется снижение почти по всем категориям. Но специалисты предупреждают – снижается количество ЧП за счет снижения количества работников и предприятий отрасли. Безопасней шахтерский труд не становится.

В новые забои монтируется оборудование, в лучшем случае, после профилактики на ремонтно-механических заводах, а в некоторых случаях – вообще подлатанное коллективом без выдачи на поверхность. Говорить о надежности, производительности и безопасности этой техники, увы, не приходится. Как и о перспективном развитии – на него средств нужно в разы больше, чем на очистное оборудование.

Причина, по его словам, проста и запутана одновременно – приоритетная реализация угольной продукции на украинскую сторону, в ущерб интересам предприятий и коллективов.

- Мне абсолютно непонятна выбранная нынешним руководством Минугля схема реализации. Старобешевская ТЭС потребляет только часть добываемых на нашей территории энергетических углей, остальное пытаются реализовать по неким совершенно запутанным каналам на Украину. При этом ведомство приняло абсолютно невыгодные условия, как по цене, так и по срокам оплаты, - отмечает Константин Кузьмин. – В 2014 году мы прорабатывали выход на российский рынок. Местным производителям особой конкуренции мы бы там не составили, но в некоторые регионы РФ от нас было бы гораздо ближе вести, поэтому интерес был. Причем, подчеркну, интерес, подкрепленный нормальным ценовым предложением. Если, к примеру, в центральных областях наш уголь готовы были покупать по украинской цене, может чуть выше, то Крым был заинтересован в регулярных поставках, за которые они были готовы платить на уровне мировых расценок – чуть больше 100 долларов за тонну с учетом транспортных расходов. Вместо этого в министерство были возвращены хорошо известные украинские кадры, которые работают сугубо в привычных схемах.

- Получается, что угольная независимость Донбасса не состоялась?

- Ее и не пытаются реализовать. Наоборот, игнорируя работы по поиску других рынков, экс-украинские чиновники, типа директора угольного департамента Николая Ковалева и подобных, ориентируются на Украину и украинских олигархов, которые продолжают делать здесь бизнес. Кстати, этого горе-руководителя мы летом 2014 года арестовывали за то, что он, сидя в Донецке, сливал в Киев информацию на угольщиков, которые перешли работать в ДНР. И вот, уже год работает человек. В итоге вся угольная промышленность Республики, так или иначе, завязывается на украинскую сторону.

Шахтам за реализованный уголь возвращается около 1000 гривен за тонну, которых, при всем желании, не хватит на заработные платы, запчасти к технике и материалы. Если раньше мы вели речь о предоплате за топливо, то сейчас госпредприятия ждут свои деньги месяцами, то есть и дальше теряют оборотные средства на развитие или хотя бы поддержание производства.

Причем, пока госсектор в республике стагнирует, у частников возникают лучшие условия для работы. Речь идет и о ДТЭКе Ахметова, и об «АРСе» Гуменюка, которому, кстати, принадлежит и Старобешевская ТЭС, и о мутных схемах закупок госпредприятиями материалов через «правильные» структуры. Даже такой простой пример – ГП оплачивают железнодорожный тариф авансом, а нередко еще и сами закупают дизель для локомотивов, но получают порожняк не в полном объеме и, иногда, в таком состоянии, что уголь в нем перевозить нельзя – высыплется весь по пути. Зато у той же шахты им. Засядько, которая работает по украинской регистрации, или у «Комсомольца Донбасса» - тоже в республике не зарегистрирована, такой проблемы нет.

- Как Вы думаете, к чему приведет такой дисбаланс в отрасли?

- Ни к чему хорошему. Я всегда выступал за усиление именно государственного регулирования отрасли. Да, это тяжело. У нашего государства сейчас нет ресурсов и многих возможностей из-за продолжающихся боевых действий и отсутствия политического признания. Но, стимулируя развитие углепрома в двух крайне опасных направлениях – в сторону «копанок» и частных корпораций, мы можем загнать республику в экономическую и энергетическую зависимость от частного капитала, который является частью украинской политической системы.

Сейчас много слов и политических дебатов вокруг «Минска», который как бы должен вернуть нас в Украину, чего не хочет большинство населения. Но пока политики делают «реверансы» вокруг этих соглашений, мы же должны строить здесь самодостаточною систему, которая будет способна вести на равных переговоры с любыми партнерами. Хотя бы в торговых отношениях.

Углепром должен диверсифицировать рынки сбыта, в первую очередь, за счет поставок в РФ. О том, что это возможно, я уже говорил. Нужно убрать образованные для «удобства наших украинских партнеров» фирмы-прокладки, которые по максимуму вымывают отсюда средства. Деньги должны возвращаться в экономику республики и работать на ее благо. Если на это не способен «опытный украинский менеджмент», подобранный республиканским министерством – значит, их нужно заменить на специалистов без «киевской ориентации». Поделиться в соцсетях:

Если вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить об этом редакции